Опера ИОЛАНТА

«Дочь короля Рене» - богатейший для музыки сюжет, способный
согреть и вдохновить меня до того, что я не сомневаюсь в успехе».
П. И. Чайковский

9 и 10 апреля; 6 мая в Астраханском государственном театре оперы и балета состоится премьера «Иоланты». Последняя опера Петра Ильича Чайковского написана по драме в стихах датского писателя Хенрика Херца «Дочь короля Рене». Пленённый оригинальностью и поэтичностью драматического сюжета, композитор создал оперу за пять месяцев. Премьера состоялась в Петербурге, в декабре 1892 года, на сцене Мариинского театра.

Минуло почти 125 лет, но опера не покидает российских подмостков и регулярно появляется на зарубежной сцене. В театральном сезоне 2015-2016 годов она была поставлена в крупнейших театрах мира: в Большом театре России и в Парижской Национальной Опере.

Постановка на сцене Астраханского театра оперы «Иоланта», во все времена воспринимавшейся, как лучезарный гимн любви, наверняка станет украшением в репертуаре и охватит зрительскую аудиторию широкого возрастного диапазона.

В советское время либретто «Иоланты», написанное Модестом Чайковским, было подвергнуто переработке: сакральный смысл оперы противоречил атеизму, насаждаемому в стране. В «советском» варианте идея Божественного Света превратилась, скорее, в медицинскую тему физического исцеления слепой девушки. Всё, связанное с упоминанием Творца, было переформулировано в прославление Природы.

Астраханский государственный театр Оперы и Балета в своём спектакле обращается к тексту первоначального либретто, возвращая содержанию «Иоланты» сакральный эзотерический смысл.

Кризисное время, в которое мы живём, диктует жёсткие финансовые условия, кажущиеся порой непреодолимыми. Однако постановщики спектакля сумели блестяще выйти из непростого положения. Они использовали в сценографии значительный фрагмент декорации другого спектакля, но представили его в новом ракурсе. Такое переосмысление придало совершенно иное звучание организующему элементу сценографии, получившему абсолютно новый образный смысл.

Не вступая в конфликт с внешним сюжетом оперы, постановщики создали на сцене замкнутое пространство Иоланты – круг, оградивший её от реальной жизни, от всякого постороннего глаза, от опасности случайно узнать правду о своём физическом недостатке. Никто извне не имеет права нарушать пределы этого круга. В то же время, самой Иоланте неведом мир за его пределами, но интуитивно её влечёт к неведомому.

Искусный мавританский целитель Эбн-Хакиа приходит из другого мира. Его философия непонятна во владениях короля Рене. Врач убеждён в нерасторжимом единстве духовного и материального:

Эбн-Хакиа:

Два мира – плотский и духовный – во всех явленьях бытия
Нами разлучены условно. Они – едины, знаю я.
На свете нету впечатленья, что тело знало бы одно,
Как всё в природе, чувство зренья не только в нём заключено.
И прежде, чем открыть для света плотские смертные глаза,
Нам нужно, чтобы чувство это познать сумела и душа.
Когда появится сознанье великой истины в уме,
Тогда возможно, что желанье пробудит свет в телесной тьме.

В сценическом решении этого ключевого монолога Эбн-Хакиа есть режиссёрская аллюзия, связанная с Ветхим заветом: в доказательство этого двуединства королевский посох в руках врача даёт живые побеги.

Особое место в опере занимает тема розы. В европейской традиции красная роза ассоциируется не только с любовью, но и со страданием. В спектакле просьба Водемона сорвать для него красную розу превращается в страшное испытание героини. Она выходит за пределы своего мира и… теряется в нём. Когда же Водемон рассказывает Иоланте о солнце, небе и сиянии звёзд, из-под колосников стеной осыпаются лепестки роз, выстилая через всю сцену красный ковёр. Так в спектакле усиливается момент, когда в душе Иоланты просыпается любовь. Но не только это.

Чтобы прозреть, вырваться из круга физического, Иоланте необходимо мощное волевое усилие, духовный подвиг. И она совершает его - не ради себя, а ради спасения жизни человека, которого полюбила. Она с готовностью идёт на муки по этому красному ковру – пути страдания.

За сто с лишним лет сценической истории «Иоланты» стали ожидаемыми потоки света, заливающие сцену в минуту прозрения героини. Константин Балакин обращает особое внимание на авторское указание в партитуре: когда Иоланта прозревает, кругом «Почти ночь. Только дальние вершины гор чуть освещаются отблеском вечерней зари. Звёзды».

В этом щадящем свете впервые откроется перед Иолантой зримый мир, а в его центре – удивительное, дивной красоты кадило, источающее благодать. В церковном богослужении кадило символизирует присутствие Святого Духа. Именно к Нему устремляется в финале взор благодарной и просветлённой Иоланты.

В последней опере Петра Ильича Чайковского музыка изумительной красоты ведёт нас к духовному просветлению, омывает обновляющей гармонией, приоткрывает завесу материального мира перед истинным смыслом мироздания.

 

Есть семейные истории, которые навсегда врезаются в память и становятся преданиями. Одна из таких историй в нашей семье связана с Великой Отечественной войной – и с «Иолантой». Я невольно вспоминаю её, когда слышу звуки этой необыкновенной оперы.

Живо представляю себе рассказ моей бабушки из её юности. Поздняя осень. Первые месяцы блокады. Из круглого репродуктора (в Ленинграде такие называли «тарелками») звучала музыка. Передавали «Иоланту». Словно заворожённая, она не могла оторваться от трансляции. В квартире было холодно. Она стояла босиком, но отойти, чтобы согреть чай или надеть шерстяные носки, не смела: боялась пропустить что-то очень важное…


Последняя опера Чайковского дарит слушателю внутреннее просветление, без которого жизнь человека – ничто. В этом просветлении воедино сливаются любовь, вера, надежда. В нём ощущение полноты жизни и красоты мироздания.

Как я теперь понимаю, эти полтора часа стали сильнейшим эмоциональным потрясением в блокадном городе, на который опускалась тьма.

Предстояли тяжелейшие годы битвы с этой тьмой – а несчастный отец молил Господа об исцелении своей дочери. Рвались снаряды – а благородный рыцарь просил сорвать ему красную розу. Шла страшная война – а слепая девушка покорно шла на муки, чтобы спасти дорогого ей человека.

До Победы было ещё далеко, а голос прозревшей Иоланты вплетался в гимн, восхваляющий Творца…

Константин Балакин

Решаем вместе
Сложности с получением «Пушкинской карты» или приобретением билетов? Знаете, как улучшить работу учреждений культуры? Напишите — решим!